[onelostboy]

06.05.2014 в 16:14

Пишет  -Wintersnow-:

Сказка (или что-то вроде того) (TW-BB, стерек, R, романс, драма)
Ну вот и закончился тинвульфий ББ. Теперь со спокойной душой тащу работу к себе в днявочку ^_^
Спасибо всем тем, кто пришел поддержать меня в комментариях, кто нашел время прочесть и поделиться своим мнением о нашей работе.

Название: Сказка (или что-то вроде того)
Оригинал: A (Sort of) Fairytale by briecheesie
Переводчик: -Wintersnow-
Гамма: Vardek
Бета: silver_autumn, Lori May
Артер: мингус
Виддер: alex_adder
Пейринг, персонажи: стерек, фоном Скотт/Эллисон, Лидия/Джексон, Бойд/Эрика, Айзек, Дитон
Жанр: романс, хёрт/комфорт, ангст
Рейтинг: R
Размер: ~23.000 слов в переводе
Саммари: Это лето после окончания школы они хотели провести вместе в принадлежащем Мартинам коттедже у озера. Последняя возможность побыть всей стаей. И все бы ничего, если бы Стайлз не попал под заклятие разозленной ведьмы и не превратился в хоть и крайне очаровательного, но все же зверя...
Дисклеймер: ни мне, ни автору ничего не принадлежит. Все от создателей.
Разрешение на перевод: запрос отправлен
От переводчика: не пугайтесь жанров, это стопроцентный романс с ХЭ. Настоящее время (вдруг кому страшно). По факту история рассказывается от лица Стайлза, что накладывает отпечаток в плане его восприятия собственного тела и соответствующих его описаний.
Скачать: фанмикс архивом .zip, текст с полным графическим оформлением в формате .doc, текст с полным графическим оформлением в формате .pdf
В клипе использованы композиции: Amadeo Minghi – Fantaghiro и Train - Drive By
Благодарности: огромное спасибо моей команде! Эти невероятные люди по непонятной мне причине всегда приходят ко мне на помощь, сколько бы сил и времени от них это ни потребовало. Мои чудесные беты, моя дорогая мингус, подписавшаяся на этот проект в минуты моего сильнейшего отчаяния. Ребята, без вас эта работа была бы и вполовину не такой прекрасной. Люблю вас.
Читать на сообществе ББ.

Ну кто сказал, что жизнь справедлива? Где такое написано? Жизнь не всегда справедлива.
— Принцесса-невеста.


— Могло быть и хуже, — первое, что говорит Дерек. Подтекст «по крайней мере, ты не мертв», «во всяком случае, ты все еще можешь говорить» и «отстоящие большие пальцы — это все равно не так уж и круто» слышится сквозь неловкость в голосе. Это лишь немногим лучше реакции Скотта на случившееся, но только потому, что Дерек не отключился из-за потери крови, а в его боку нет зияющей раны.

Стайлз бы вздохнул, но он не уверен, что его тело на данный момент способно выдать такую реакцию.

Взамен он бьет Дерека головой в живот.


Лето после выпуска из школы началось со слез, обязательных объятий, теплых прощаний и Лидии, требующей, чтобы все провели следующие несколько месяцев на озере в старом доме ее семьи неподалеку от границы Бикон Хиллс. Как только придет осень, их разнесет по всей стране — некоторых аж до самого северо-восточного побережья, — и она отказывается проводить лето порознь, встречаясь с остальными, только когда им понадобятся ее познания в мертвых языках.

Веселье длится целую неделю, даже Дерек ослабляет жесткий контроль, а потом Джексон натыкается на проклятое захоронение бывшего мужа злобной ведьмы (потому что ведьмы, чего бы и нет-то?).

И с этого момента все летит к чертям.

Дерек, Эрика и Бойд предлагают решительное наступление с привлечением всех доступных им сил и возможностей. Скотт предлагает попытаться поговорить с ведьмой. Стайлз предлагает принести Джексона в жертву.

Идею Стайлза вполне предсказуемо никто не поддерживает. Именно поэтому, когда ведьма саркастично сравнивает его с лисом — умным, притворяющимся животным среди волков, — и через миг Стайлз обнаруживает себя стоящим на четырех лапах, он думает, что виноваты тут все.

После этого ведьма и ее покойный бывший муж исчезают.

Дитон практически бесполезен, хотя обещает узнать, можно ли найти хоть какую-нибудь информацию.

Джексон приносит что-то вроде извинений за устроенный им кавардак.

Скотт спокойно исцеляется.

А Стайлз все еще лис.





Стайлз, рыча, с разбегу прыгает на Дерека, задние лапы неуклюже путаются в теперь огромной красной толстовке, а передние неловко бьются о землю. Но ему все равно удается ударить Дерека головой точно в живот, и тот, застигнутый врасплох нападением на удивление сильного зверька, стонет, отлетев к стоящему позади него дереву. Дерек сползает спиной по стволу, пока не оседает на отсыревшую подушку из листьев, которая едва защищает от болезненно давящих узловатых корней. Так сидеть неудобно, но это предпочтительнее яростного взгляда в паре дюймов от лица — карие глаза, даже окруженные рыжим мехом, почему-то все те же.

— Ты это исправишь, — шипит Стайлз, поднимая лапу, чтобы угрожающе ткнуть Дерека в грудь. Рукав толстовки полностью прикрывает конечность, свисая с нее далеко вниз, и от одного этого вида Стайлза еще сильнее переполняет гнев.

— Ч… — пытается выдавить Дерек с совершенно ошарашенным выражением лица. Он растерянно поднимает взгляд на остальных, которые либо обеспокоенно смотрят в ответ, либо беспомощно пожимают плечами. Стайлз щелкает зубами, и Дерек снова поворачивает к нему лицо.

— Это? Это твоя вина, — рычит Стайлз, снова тыча в Дерека лапой. На этот раз Дерек бросает прицельный взгляд на Джексона, который мастерски притворяется, что крайне заинтересован мхом на камнях.

— Но, — спорит Дерек, чувствуя, как давление за глазами начинает нарастать, — как…

— Твоя вина.

Дерек, поддавшись искушению провести эксперимент и проверить, работают ли силы альфы со всеми сверхъестественными псовыми, позволяет вырваться собственному рыку. Он не отталкивает Стайлза, напоминая себе, что парнишка-то размером не больше красной рыси, а взамен не особо аккуратно поднимает его со своих коленей и роняет в грязь рядом с собой. Стайлз угрожающе ощетинивается.

— Это не я решил прогуляться сам по себе и выбесить ведьму, — рявкает Дерек, указывая в сторону Джексона с видом, который, как он надеется, должен точно выразить, насколько ему хотелось бы, чтобы все тогда согласились со Стайлзом и принесли в жертву засранца. Этого ответа недостаточно, чтобы успокоить тут же вскакивающего на лапы и принимающегося расхаживать со странными подскоками из сторону в сторону Стайлза, взбешенного настолько, что кажется, будто сейчас на кого-нибудь набросится.

— Чувак! Он твоя бета! — лает Стайлз. — Предполагается, что ты должен держать это дерьмо под контролем!

— Прошу прощения, — наконец заговаривает Джексон и выходит вперед, презрительно изогнув губы. — Я ничей бета.

Прежде чем Стайлз успевает поддаться порыву и откусить от его бедра солидный кусок, Лидия утихомиривает Джексона, покровительственно похлопав его по груди и прошептав:
— Не сейчас, милый.

Закатив глаза, Дерек поднимается с земли. Он отряхивает штаны от грязи — спереди и сзади — и проходит мимо Стайлза, чтобы направиться обратно к дому у озера.

Стайлз подумывает, на что бы из его вещей нассать.


Проходит целый день, в течение которого Стайлз всеми возможными способами изображает из себя занозу в заднице Джексона, разве что на самом деле в нее не впиваясь, и внедорожник Дитона наконец-то выруливает на пыльную подъездную аллею. Дитон входит в дом и ставит на кухонный стол свой чемоданчик, внутри которого обнаруживается криминалистическое оснащение вперемешку со штуковинами, более уместными, скорее, в магических лавках.

— Э-э-э, вы собираетесь на мне эксперименты ставить? — нервно интересуется Стайлз, пытаясь удрать с кухонного стола. — Потому что я на это совершенно не согласен.

Скотт становится позади Стайлза, блокируя пути отхода, и утешающе кладет руку ему на спину, удерживая на месте.

Дитон смеется.
— Не волнуйся, — дружелюбно уверяет он. — Я просто возьму несколько образцов твоей шерсти, слюны и клеток кожи, чтобы проверить, можно ли отследить какую-нибудь магию.

— Э-э-э. — Стайлз извивается, неуверенный, что хочет пройти через любой из подразумевающихся под всем этим процессов. — Я не…

Закатив глаза, Лидия выхватывает из аптечки Дитона чесалку и, подойдя к столу, с такой силой проводит ей по спине Стайлза, что зубцы входят в кожу. Он вздрагивает, почувствовав, будто по позвоночнику пробегает какое-то напряжение.

— Вот, — говорит она, протягивая чесалку Дитону. — Шерсть и клетки кожи.

Дитон с видимым весельем забирает чесалку, укладывает ее в чистый пластиковый пакет и застегивает его.

Не спрашивая, Лидия снова зарывается в вещи Дитона и вытаскивает чашку петри. Поддев крышку своими идеально наманикюренными ногтями, она подсовывает нижнюю часть Стайлзу под нос.

— Оближи, — командует она. Стайлз, слишком пораженный, чтобы сделать хоть что-то еще, слушается и наблюдает, как Лидия закрывает склянку, передавая Дитону и ее. Она обезоруживающе улыбается, как-то совершенно по-девичьи пожимает плечами и говорит: — Готово!

Дитон, криво усмехаясь, качает головой, осторожно укладывая чашку петри обратно в чемоданчик.

— Ладно, — начинает он, вытаскивая еще несколько наборов для сбора образцов. — Кто покажет мне, где было это ведьмовское захоронение?

Скотт вызывается добровольцем, но Лидия осаживает его одним взглядом.

— Думаю, Джексон будет не прочь пойти, — мило предлагает она.

У Джексона вырывается негодующий вскрик. Он скрещивает руки на груди, отступая на шаг назад.
— Я не собираюсь…

— Джексон! — рявкает Лидия, а потом, восстановив самообладание, снова улыбается. — Именно ты первым нашел его, помнишь?

В ее словах отчетливо слышится угроза.

— Я… — Джексон кривится и опускает плечи, понимая, что выхода нет. — Ладно. Как угодно.

Развернувшись к двери, он тихо бормочет: «Следуйте за мной», будто надеется, что его слова никто не услышит.

К несчастью для Джексона, Дитон идет за ним по пятам.

Как только они уходят, Лидия начинает задумчиво поглаживать Стайлза по спине и поджимает губы, рассматривая его.

— Знаешь, — говорит она, глядя на него достаточно долго, чтобы Стайлз начал беспокоиться, — я всегда хотела узнать, как на мне будет смотреться лисий мех.

— Кхем. — Стайлз быстро оглядывает комнату, убеждаясь, что Скотт все еще в пределах досягаемости. — Знаешь что? Это очень интересно, Лидия, спасибо, что поделилась. Буду иметь это в виду на твой следующий день рожДЕНИЯ!.. — Конец фразы срывается на визг, когда Лидия поднимает его со стола и оборачивает вокруг своей шеи на манер старомодной шали.

— Что думаешь? — спрашивает она Эллисон, приняв театральную позу и закинув хвост Стайлза себе за плечо, словно это не гребаная конечность. Эллисон хихикает и тянется, чтобы почесать Стайлза за ухом.

— Не думаю, что твоему аксессуару это слишком уж нравится, — улыбается она. Лидия фыркает и движением плеч подталкивает Стайлза.

— У моего аксессуара необъятный гардероб шотландской расцветки, — заявляет она. — Так что права голоса в вопросах моды он не имеет.

— Ух ты, это был удар под дых, — пытается встрять Стайлз.

Как и ожидалось, Лидия игнорирует его и спрашивает Эллисон, что за оттенок блеска у той на губах. Ведь это почему-то куда важнее, чем то, что один из ее лучших друзей превратился в лиса и прямо сейчас обернут вокруг ее шеи, словно нездоровая пародия на плод трудов таксидермиста.

Стайлз бросает на Скотта умоляющий взгляд, но его лучший друг только и может, что беспомощно пожать плечами.

Это будет нереально ужасное лето.


Разве не прекрасное начало?
— Принцесса-невеста.

* * *



Утром пушистое ухо поднимается, улавливая первые звуки щебета птиц, проснувшихся далеко-далеко — там, где уже встало солнце. Вокруг все еще темно, в непосредственной близости царит тишина, но Стайлз слышит птиц, чувствует утро. Когда он приоткрывает один глаз, часы на телевизионной стойке показывают, что едва перевалило за четыре утра.

Раздражение вырывается из него в виде рычания, и Стайлз подскакивает, сам удивленный этим звуком. Беглого осмотра комнаты оказывается достаточно, чтобы понять, что Эрика и Бойд все еще спят, крепко обнявшись, и Стайлз ненадолго задумывается, какая же это вселенская несправедливость, что никого из них не разбудили птицы из соседнего округа.

Выпрыгнув из своей норы на мягком кресле, он тихо подходит к двери — лапы касаются дерева с едва слышным звуком. У него ушел целый день на то, чтобы сообразить, как передвигаться, не клацая когтями, и теперь это умение приобретает особую ценность, пока он неловко тычется носом в дверь, стараясь открыть ее как можно тише.

Он пробирается через коридор, прислушиваясь к доносящемуся из спальни Лидии и Джексона храпу, слышит, как в нескольких комнатах от него под ворочающимся Айзеком шуршат простыни. Стайлз осторожно прыгает вниз по ступенькам, сопротивляясь желанию зевнуть.

Оказавшись внизу, он, не обращая внимания на уснувших на диване за просмотром фильмов Скотта и Эллисон, идет прямиком на кухню. В самом углу возле мусорного ведра на полу стоят две миски, и, прежде чем Стайлз успевает себя сдержать, у него вырывается жалостливый скулеж: они пусты.

— Вот же гребаный отстой, блин, — бормочет он себе под нос, подбираясь к холодильнику. Он таращится на грозное устройство, пытаясь прикинуть расстояние от пола до ручки. В лисьем виде Стайлз довольно щуплый, но при этом не маленький. Он знает, что, в теории, с легкостью дотянется. Длина и рост, тем не менее, ничуть не помогают, поскольку он пока не уверен, что сможет достаточно контролировать свои конечности, чтобы потянуть дверцу на себя.

Поднявшись на задние лапы, Стайлз упирается передними в холодильник и оказывается на одном уровне с ручкой. Он подумывает попробовать открыть дверцу с помощью рук, а потом решает, что воспользоваться ртом будет более эффективно. Стайлз хватается зубами за ручку и тянет. Когда дверца распахивается, он отлетает в сторону и взвизгивает, сильно ударившись о кухонный островок.

С дивана доносится бормотание Скотта, и Стайлз слышит, как скрипят пружины, когда кто-то встает. Легкость шагов подсказывает, что это не Скотт, и спустя несколько секунд из-за угла выходит помятая со сна и озадаченная Эллисон.

— Что ты делаешь? — интересуется она, рассеянно рассматривая холодильник. Взгляд Стайлза перебегает от холодильника к пустым мискам на полу, и Эллисон цокает языком, сонно протирая глаза.

— Джексон вчера забыл тебя покормить, — вздыхает она. — Ну конечно.

— Мне не нужно, чтобы меня кормили, — рявкает Стайлз и ощетинивается, увидев, как Эллисон улыбается и кивает.

— Конечно же, нет.

Закатив глаза — что, скорее, похоже на запрокидывание всей головы этого лисьего тела, — Стайлз запрыгивает на кухонный островок и садится рядом с краем, разложив хвост за спиной.

— Хочу вафли.

Эллисон бросает на него скептический взгляд через плечо, вытаскивая апельсиновый сок.

— Еще даже пяти нет, — возражает она и, поставив бутылку с соком возле Стайлза, наклоняется, чтобы подхватить одну из мисок. — Мы так всех перебудим.

Стайлз издает фыркающий звук и, клацнув когтями по столешнице, смеряет ее лучшим невпечатленным взглядом, какой только, как ему кажется, может выдать его лицо.

— Эллисон, я гребаная лиса. Ты действительно думаешь, что у меня прямо сейчас на первом месте в списке приоритетов удобство других людей? — Он делает паузу. — У меня хоть когда-нибудь было в приоритетах удобство других людей?

Тихо смеясь, она небрежно ставит миску рядом с соком и тянется почесать Стайлза за ухом. Он сопротивляется целую секунду, а потом издает довольный звук и наклоняет голову, чтобы предоставить ей лучший доступ.

— Ты прав. Ты всегда был тем еще засранцем, — с симпатией говорит Эллисон. Стайлз даже немножко собой гордится.

— Хорошо, значит, вафли, — решает она, усмехнувшись при виде бешено заколотившего по столу хвоста Стайлза. Стайлз слышит приближающегося Скотта, а потом тот слепо вваливается в кухню, отчаянно зевая.

— Вафли? — бормочет он, так до конца и не проснувшись. Эллисон целует Скотта в щеку и подталкивает к стулу возле островка, где он и роняет голову на сложенные руки. Стайлз чувствует странную потребность подкрасться и свернуться в клубок рядом.

Когда Эллисон начинает взбивать масло, он, сдавшись, сворачивается возле изгиба шеи Скотта и кладет передние лапы на макушку лучшего друга. Становится тепло, появляется ощущение безопасности и уюта, и Стайлз задумывается, не похоже ли это на то, что испытывают кошки.

Примерно через час он выскальзывает из дремы, сдвинувшись с места только потому, что шевельнулся Скотт. Дерек и Айзек тоже пришли на кухню и разговаривают с Эллисон, которая как раз вынимает из холодильника тесто для блинчиков, чтобы начать готовить завтрак. И Стайлз недоумевает, как он мог умудриться все это проспать, когда утром его разбудили поющие в милях отсюда птицы.

Скотт чуть подвигается, снова тихонько захрапев, и Стайлзу кажется, что, возможно, он смог бы снова уснуть даже под этот добавочный аккомпанемент. Он снова думает о кошках, о том, что был один в кресле гостевой комнаты, а теперь он рядом с лучшим другом и, возможно, это такой инстинкт — может, его лисий мозг не чувствует потребности быть настороже, когда Стайлз находится под охраной.

Он бы и дальше над этим размышлял, но Айзек мягко проводит кончиками ногтей по его спине, почесывая кожу под шерстью, и у Стайлза не получается свыкнуться с тем, насколько легко определенные прикосновения могут вышибить все мысли из его головы.

— Ты его разбалуешь, — фыркает откуда-то сверху Дерек.

— Выкуси, — бормочет Стайлз. Спустя мгновение рука Дерека ложится ему на голову, поглаживая между ушами. Аромат вафель в воздухе, ласкающие руки, пока он сам валяется на Скотте — Стайлз думает, что, возможно, побыть лисом несколько дней будет не так уж и плохо.

Мнение Стайлза меняется в тот самый миг, когда всем накрывают на стол, а его тарелка оказывается на полу возле ног Скотта.


— Отстой, — уже не в первый раз стонет Стайлз, лежа на диване кверху пузом и свесив голову. Он наблюдает, как Айзек с Бойдом играют на привезенной последним приставке в «Мортал Комбат». Айзек жмет совершенно не на те кнопки, и Стайлз, если бы только мог, подбежал бы и выхватил джойстик у него из рук.

Эллисон, читая книгу, почесывает ему живот, а Стайлз притворяется, будто ему это не нравится.

— Мы работаем над этим, — рявкает развалившийся в кресле и совершенно точно не работающий над этим Джексон. Стайлз фыркает, перекатываясь со спины. Встряхнувшись, он потягивается и слышит, как хрустят какие-то кости, а потом забирается на колени к Эллисон. Та, радостно улыбнувшись, запускает пальцы в его мех.

Скотт заходит в комнату, оценивает раскинувшуюся перед ним картину и говорит:
— Чувак, отвали от моей девушки.

— Я гребаная лиса, — возражает Стайлз, потому что это становится его наипервейшим оправданием для любых действий, которые можно посчитать неподобающими. Может, он и находится среди оборотней, но в нем крепка уверенность, что ни один из них никогда не был настоящим животным, так что его козырь остается действенным оружием, которым он пользуется так часто, насколько это возможно.

Скотт закатывает глаза и, подойдя к дивану, спихивает Стайлза с коленей Эллисон. Стайлз лает, удивляя как себя, так и Скотта, а потом хмурится и отводит взгляд, чтобы скрыть смущение.

— Он что, только что тявкнул? — Джексон издает какой-то полузадушенный звук: то ли фырканье, то ли что-то вроде смеха. Стайлз, взбесившись, скалится, но Скотт запускает Джексону в голову подушкой, прежде чем Стайлз успевает поставить себя в еще более неловкое положение, издав еще какие-нибудь дикие звуки.

Старый добрый Скотт.

Легким движением Стайлз спрыгивает с дивана на пол. Проходя мимо Джексона, он издает намеренно угрожающий звук, бормочет что-то насчет вполне возможного бешенства и полного отсутствия боязни проверить его наличие на одном конкретном парне, а потом сбегает из комнаты, прежде чем Джексон успевает замахнуться на него.

Оказавшись за дверью, он слышит, как Эллисон обзывает Джексона засранцем. Основываясь на следующим за этим шорохом ткани, Стайлз может сказать, что Джексон в ответ лишь пожимает плечами.

Стайлз все еще не понимает, почему они просто не принесли его в жертву.

Он взбирается по ступенькам, перешагивая по паре за раз, а потом разворачивается, чтобы пойти к своей стопке одеял в комнате Эрики и Бойда, но вдруг слышит, что кто-то набирает текст на клавиатуре, и его уши резко поворачиваются в ту сторону. Все внизу, за исключением Дерека и Лидии, а работающий в хозяйское спальне в конце коридора душ подсказывает Стайлзу, кто именно печатает. Идя на звук быстрого стука по клавишам, он оказывается там, где и ожидал — возле комнаты Дерека, — и просовывает нос в щель, чтобы открыть дверь.



Дерек не отрывается от компьютера, но пальцы над клавиатурой чуть замедляются.

— Их уже от тебя тошнит? — сухо спрашивает он, кликая по вкладке браузера с текстом на каком-то иностранном языке. Стайлз фыркает, с любопытством подходя к столу.

— Это меня уже тошнит от них, — отвечает он, вставая на задние лапы, чтобы опереться передними на угол стола. — Что ты делаешь? — интересуется Стайлз, выгибая шею, чтобы посмотреть на экран. С близкого расстояния текст оказывается разобрать ничуть не легче. Он замечает мигающее на панели задач окошко.

— Проверяю, вдруг у кого из моих контактов на севере есть идеи, как заставить тебя выглядеть чуть менее нелепо, — резко отвечает Дерек, поглядывая на Стайлза краем глаза. Стайлз пропускает насмешку мимо ушей, вместо этого акцентируя внимание на более интересной информации.

— «Контакты»? — Он усмехается, подпрыгивая и целиком умещаясь на столе. Он наклоняется ближе к Дереку. — Чувак. У тебя есть контакты? Типа твои люди позвонят моим людям?

— Мои люди — они же твои люди, — ворчит Дерек, поднимая руку, чтобы отодвинуть морду Стайлза в сторону. — Когда Питер переехал туда, то связался с местным сверхъестественным сообществом, а там отнюдь не только оборотни. Они могут хоть что-то да знать.

Стайлз замирает, переводя взгляд с экрана на Дерека. Он повторяет это движение несколько раз, а потом издает то, что, как ему кажется, служит лисьим выражением веселого удивления, и плавно соскальзывает Дереку на колени, прежде чем тому представляется шанс хоть как-то среагировать.

— Не знал, что тебе не все равно, большущая ты печеная зефирка. — Стайлз прямо лучится самодовольством, устраиваясь так, чтобы хорошо видеть монитор. Он знает, что Дерек закатывает глаза.

— Ты нассал на мою куртку, — мягко напоминает Дерек, но даже не пытается согнать Стайлза. Вместо этого он щелкает по мигающему окошку, и Стайлз видит, что кто-то прислал Дереку список ссылок, которые только и ждут, чтобы их просмотрели. — Я хочу вернуть тебя в человеческий вид как можно скорее, чтобы можно было вмазать и не чувствовать себя при этом последним дерьмом.

— Угу, конечно-конечно, — говорит Стайлз, внимательно просматривая список ссылок. — Жми вот эту.

— Было бы неплохо уточнить.

Стайлз фыркает и протягивает лапу, чтобы неловко передвинуть мышку, направляя курсор на нужную ему строчку. Дерек отпихивает его лапу и кликает по ссылке.

Стайлз практически уверен, что Дерек просто устал от поисков, когда часом позже тот попросту передает ему все управление, позволяя решать, в каком направлении искать и что именно выбирать, став руками Стайлза.

Они ни на шаг не приближаются к сколько-нибудь значительным результатам, но Стайлз, укладываясь на диван, чувствует себя чуть менее беспомощным.

Он примет все, что сможет получить.


— Вы что-нибудь нашли? — бормочет полусонный Скотт, пока Стайлз зубами затаскивает свои одеяла в комнату. Лисье оправдание мало чем смогло помочь, и Эрика с Бойдом выгнали его из комнаты, чтобы заняться сексом. Слова заглушаются одеялами, но Стайлз уверен, что до Скотта дойдет его раздраженное отрицание.

— Что-нибудь всплывет, чувак. — Скотт кажется не слишком уверенным, скорее, близким к тому, чтобы отрубиться, так что Стайлз не обращает на его слова особого внимания.

Эллисон выходит из ванной, от нее пахнет чистотой и мятой. Она забирает у Стайлза одеяла, кладет их на мягкое кресло и устраивает ему там уютное гнездышко. Стайлз чувствует, как его хвост довольно виляет.

— Ты единственная, кому не достанется бешенства, — обещает он, не в силах удержаться от того, чтобы подставиться под чешущие его под подбородком пальцы Эллисон. Она хихикает и желает ему спокойной ночи, а потом идет в кровать.

Стайлз запрыгивает в кресло, зарывается в одеяла и пытается уснуть.


Стайлза снова будят птицы, беспардонно расчирикавшиеся задолго до восхода солнца. Скотт храпит, Эллисон свернулась рядом с ним, тихо и ровно дыша. Стайлз осторожно слезает с кресла и выбирается в приоткрытую дверь. Прошлым вечером была очередь Айзека оставлять ему еду, так что Стайлз уверен, что найдет внизу эти дурацкие миски со ждущими его водой и сухими хлопьями. Он бесшумно — насколько это возможно в доме, полном оборотней, — сползает вниз по ступенькам и замирает, услышав шум из кухни. Стайлз втягивает носом воздух, и его обоняния касается аромат лавандового шампуня. Войдя в кухню, он, как и ожидал, обнаруживает за кухонным островком грызущую крекеры Эрику.

— Эй, милашка, — усмехается она. Стайлз закатывает глаза от имечка, которым она так привыкла называть, и подходит к своим мискам.

— Я не милый, — бормочет он, лакая воду. — Я злобная боевая машина. Ррр.

— Конечно, — снисходительно соглашается Эрика, отталкивая стул и опускаясь на колени рядом с ним. Ее острые ноготки зарываются в кожу на его спине, и все тело Стайлза невольно вздрагивает от удовольствия.

— Я тебя счас укушу, — раздраженно рычит он. Она смеется.

— И? — спрашивает Эрика, уже обеими руками хорошенько почесывая его.

Стайлз не знает точно, как в итоге оказался на полу с подставленным ногтям Эрики брюхом — наверное, он отключился, да, — но она точно знает, куда бить, и поэтому Стайлзу гораздо легче просто смириться с судьбой.

— Как угодно, — ворчит он, бесстыдно стуча лапой по полу. — Только ворковать не начинай.


На Стайлза смотрит оранжевая пушистая морда — отражение, к которому он наверняка никогда не сможет привыкнуть. Он обнажает зубы и рассматривает четыре клыка, которые сменяются неровными треугольниками, располагающимися дальше по челюсти. Проведя последнюю часть своей жизни в окружении оборотней, он этим зрелищем не особо впечатляется. Стайлз рычит на зеркало, просто чтобы посмотреть, какую форму при этом примет его морда.

— Жуть! — кричит проходящий мимо ванной Айзек.

— Отъебись! — насмешливо-бодро парирует Стайлз. Нахмурившись и наклонившись вперед, он открывает рот и дышит на стекло. Когда зеркало покрывается испариной, Стайлз носом рисует жалкую пародию на человеческое лицо. Сев и уставившись на получившееся произведение, он чувствует себя только хуже.

Уши сами поворачиваются в сторону приглушенных человеческих голосов, бормотание почему-то кажется громче и четче, чем предыдущие обычные разговоры. Ведомый любопытством, он спрыгивает с раковины, едва слышно ступая, пробирается вдоль коридора к лестнице и застывает, когда начинает лучше разбирать слова.

— Должно же быть что-то еще, что мы можем сделать, — бормочет Скотт, и голос у него такой, будто ему в этой ситуации ничуть не легче, чем Стайлзу. Стайлз начисляет Скотту несколько бро-очков за сопереживание его страданиям. Лидия цокает языком и фыркает.

— Мы ходили в местные библиотеки, где я лично перерыла все, что мы смогли найти. Дитон и источники в Нью-Йорке работают над этим, и Дерек, кстати, тоже старается. Я не уверена, что еще, по твоему мнению, мы можем сделать. Разве что ты хочешь, чтобы мы всей компанией загрузились в «Фургончик тайн» и отправились путешествовать по всей стране в поисках ответов.

Скотт неразборчиво мычит что-то вроде слабого подтверждения. От завершения этой беседы Стайлз ждал совсем не таких обескураживающих новостей.

И все же, нужно это признать: из него бы получился офигенный Скуби.


За последние три года Стайлз узнал два чрезвычайно важных факта об Эллисон Арджент, и оба прямо соотносятся друг с другом:
1. Ее нельзя недооценивать.
2. Акульего в ее натуре ничуть не меньше, чем у Лидии.

Бойд, несмотря на то, что несколько лет назад Эллисон его чуть ли не до смерти стрелами истыкала, теперь явно забыл о необходимости держать эти два пункта в голове. Он усмехается, в последний раз выбив ее Джиглипаффа с виртуальной арены в «Super Smash Bros.», что обозначало его победу.

Она улыбается, кивает, чуть закусив нижнюю губу, и говорит:
— Ладно, кажется, теперь я понимаю.

На следующий раунд Стайлз утыкается головой в плечо Скотта, потому что управляться с чужими неловкими ситуациями у него никогда не получалось.

Через проклятия и смех Стайлз слышит тяжелые шаги: кто-то поднимается по ступенькам. Поскольку Бойд теряет чувство собственного достоинства перед телевизором, Стайлз понимает, что это, должно быть, Дерек — в этом доме только у него такая тяжелая поступь. Стайлз отодвигается от Скотта и, спрыгнув с дивана, спешит к лестнице.

Оказавшись на месте, он все еще чувствует в воздухе запах Дерека. Он бежит, перепрыгивая по две ступеньки за раз, и, даже не подумав оповестить о своём присутствии, бесцеремонно вваливается в комнату.

Дерек как раз сидит за компьютером, на фоне работает телевизор, и Стайлза несколько разочаровывает, что он не поймал его за чем-нибудь смущающим.

— Нужно что-то? — не отрывая взгляда от экрана, спрашивает Дерек, и Стайлз понимает, что Дерек наверняка услышал его приближение в тот самый миг, как его лапа коснулась первой ступеньки. Пребывание в лисьем теле, видимо, не означает, что Стайлз подобрался к возможности неожиданно наброситься на Дерека хоть на чуточку ближе.

— Проводишь еще исследования? — интересуется он, подскакивая к столу. Страница на экране пестрит текстом на все том же странном языке.

— Нет, — возражает Дерек, явно привирая. Стайлз, фыркнув, запрыгивает на стол, а потом слезает на колени к Дереку.

— Без меня? Ты делаешь мне больно!

— Я над этим подумаю. — Хотя слова сказаны грубовато, это пустая угроза. Дерек чуть подвигается, чтобы Стайлзу было достаточно места перед столом.

— Итак, какие новости поступили сегодня от твоих «контактов», а? Рецепт тушенки из лесных созданий? Прогноз погоды из Нарнии?

— Ага, — фыркает Дерек. — Облачно, возможно раздражение.

Стайлз поднимает взгляд на него и усмехается.

— Ты точно знаешь, как очаровать девушку, ты в курсе?

Дерек закатывает глаза.





Стайлз пытается снова поспать в комнате Айзека, на дополнительной кровати, которая изначально принадлежала ему.

Ничего не выходит. Беспокойное ворочанье с Айзековой стороны комнаты не дает уснуть: уши Стайлза слишком чувствительны, чтобы он мог просто отгородиться от звуков.

Он спрыгивает с кровати и тихо выходит из комнаты на поиски двери, приоткрытой достаточно для того, чтобы можно было пробраться внутрь.

Единственным возможным вариантом оказывается хозяйская спальня, и как ни забавно представлять себе выражение лица Джексона, просыпающегося по уши в лисьей шерсти, прямо сейчас Стайлзу хочется как можно меньше с ним контактировать.

Разочарованно вздохнув, он плетется вниз по лестнице и направляется к дивану.

Ему одиноко и немного холодно, но тут хотя бы тихо.

Он просыпается под одеялом и не знает точно, откуда оно взялось.


Если торопишь волшебника, получаются никудышные чудеса.
— Принцесса-невеста.

* * *
Солнечный свет просачивается через деревья на заднем дворе, рисуя силуэты ветвей и листьев, и Стайлз наблюдает, как они меняются на ветру. Крыльцо под ним теплое, со стороны озера доносится смех Эрики и Лидии. Тяжело выдохнув, Стайлз опускает голову на лапы.

— Знаешь, что отстойнее всего? — смотрит он на Скотта. Тот как раз пытается склеить сломанный им вчера водяной пистолет.

— Что, чувак? — отстраненно спрашивает Скотт, высунув кончик языка. Стайлз закатывает глаза.

— Мировой голод, — спокойно говорит он, сверля Скотта взглядом. Тот не поднимает головы, только издает притворно заинтересованный звук.

— Да?

Стайлз слишком долго дружит со Скоттом, чтобы позволить ему себя одурачить.

— Нет, придурок, — рявкает он, вскакивая на ноги. — Быть лисом, вот где отстой. Господи.

Это заставляет Скотта поднять взгляд с виноватым выражением на лице.

— Прости, чувак, — говорит он, лишь на миг оторвавшись от пистолета. Ну, хотя бы это прозвучало вполне искренне.

Стайлз фыркает и обходит Скотта вокруг, наблюдая за его действиями.

— Чувак, не знаю, почему ты вообще пытаешься, — бурчит он. Стайлз театрально заваливается набок и ворчит: — Эллисон с Лидией все равно тебе задницу надерут.

— Я хотя бы могу снять Джексона и Эрику, — рассуждает Скотт, ковыряясь с отверткой. — Может, еще Бойда и Айзека.

Стайлз мотает головой.

— Нет, приятель, — возражает он, наперед зная, как пройдет эта битва на водяных пистолетах. — Лидия будет в паре с Джексоном, пока не выбьет всех остальных. А уже потом, как профессиональный убийца, коим и является, она обернется против него.

Скотт задумчиво мычит и кусает губы, изучая обломки своего пистолета. Слабо усмехнувшись, он переводит взгляд на Стайлза, который мигом оживляется, увидев в выражении лица лучшего друга некоторую хитринку.

— Так что мне делать? — заговорщицки шепчет Скотт. Стайлз, с возрожденным энтузиазмом вскочив на ноги, так и подпрыгивает на месте.

— Ну наконец-то, ти начьинаешь говорьить разумно, — тянет он с преувеличенным итальянским акцентом. Он не совсем уверен, что из всего этого получится, да и Скотт тоже, но они, особо не задумываясь, с головой окунаются в обсуждение стратегии.

Два часа спустя, когда война официально начинается, Дерек садится на крыльцо рядом со Стайлзом.

— Ставлю на Лидию, — предлагает Стайлз, пожевывая принесенный ему Скоттом ломоть арбуза. Дерек уклончиво хмыкает, и Стайлз воспринимает это как поощрение продолжать. — У Эллисон, очевидно, куда лучше с меткостью, но она, скорее всего, будет переоценивать или, наоборот, недооценивать, куда полетит вода. Вода не так предсказуема, как пули. Лидия же наверняка все рассчитала.

Ответом ему тишина, но, подняв взгляд, Стайлз видит, что Дерек наклонил голову к нему, хотя взглядом неотрывно следит за носящейся между деревьев стае. Стайлз думает — может, это значит, что его слушают.

— Типа, я знаю, на вас, оборотней, работает вся эта фигня со скоростью, но чувак, Скотт ни хера не умеет стрелять, да и Эрика в этом деле тоже не шибко хороша. Бойд с Айзеком хотя бы знают, как стрелять из настоящего оружия.

Со стороны Дерека доносится фырканье, и Стайлз, нахмурившись, снова переводит взгляд на него.

— Что? — Стайлз угрюмо смотрит на Дерека, но тот лишь качает головой, откидываясь на руки: губы поджаты, пальцы барабанят по деревянному крыльцу.

— Мой личный спортивный комментатор, — сухо произносит Дерек, выразительно изогнув бровь.

Хлестнув Дерека хвостом, Стайлз бормочет:
— Пошел ты.

Битва завершается именно так, как и предсказывал Стайлз: Лидия предает своего бойфренда ради легкого пути к победе. Эллисон с небольшим отставанием берет третье место (эпичная атака вниз головой с дерева зарабатывает ей звание самого ценного игрока), а Скотту действительно удается пройти Бойда — спасибо Стайлзовой помощи, — но в итоге его достает Айзек.

К тому моменту, как компания — все, кроме Лидии, насквозь пропитаны водой - возвращается к дому, небо окрашивается оттенками оранжевого и розового, а Стайлз слышит, как просыпаются сверчки.

— Если бы я был там, в конце точно остались бы только мы с Лидией, — уверенно говорит Стайлз, грызя остатки арбузной корки. — Я бы столько задниц надрал. Как заправский партизан снял бы Джексона, так что ее некому было бы защищать. Черт, я был бы офигенен.

Из-за возникающих в воображении картинок Стайлз чувствует легкий укол сожаления. Конечно же, однажды он снова станет человеком, у него еще будет шанс поучаствовать во всяких там боях на водяных пистолетах — может быть. Но ведь это лето должно было стать для них последней возможностью побыть вместе, прежде чем учеба разнесет их по всей стране, и Стайлзу ненавистно пропускать даже секунду этого времени.

Он пытается отгородиться от наводящих тоску мыслей и начинает рассматривать Дерека, чтобы отвлечься.

— Ты бы продержался дольше Айзека, — бормочет Стайлз, прокручивая в голове различные сценарии. Дерек самый быстрый и великолепно скрывается — даже посреди дня, — так что, несомненно, он продержался бы дольше всех остальных оборотней. А еще Дерек умеет стрелять, Ардженты сами его обучали, так что и в наступательном плане он тоже должен быть хорош. Но Эллисон наверняка смогла бы подловить его внезапностью: Дерек вел бы себя самоуверенно, она бы использовала Лидию в качестве отвлекающего фактора, а потом сделала бы свой коронный выход, свалившись с какого-нибудь гребаного дерева, чтобы подмочить ему задницу.

Дерек снова фыркает, и Стайлз решает принять это за согласие.


— Хорошо отдыхаете? — спрашивает по телефону отец Стайлза на следующий день. — Давно от вас ничего не слышно.

Скотт держит трубку у головы Стайлза ровно в такой позиции, чтобы его было хорошо слышно.

— Э-э-э, ага, пап, — отвечает Стайлз и заставляет себя рассмеяться. — Все просто великолепно. Видел бы ты Лидию в бикини, она прямо… БЛИН! — Вполне ожидаемо за чуть не сказанное замечание в него что-то швыряют. Не вполне ожидаемо это оказывается гораздо больнее, чем он предполагал. Посмотрев вниз, он видит принадлежащую Лидии туфельку на шпильке.

— Стайлз? — раздается обеспокоенный голос шерифа. — Все хорошо?

— Да, порядок. Тут просто обувь летает, ты же знаешь, как это случается.

Шериф фыркает.

— Ага, точно.

Они разговаривают еще какое-то время, Стайлз пытается не вызвать у отца подозрений, вешая трубку слишком быстро. Как только шериф отключается, велев Стайлзу веселиться, тот тяжело выдыхает.

— Кстати, пап, — небрежно бросает Стайлз гудкам в трубке, — на данный момент твой единственный ребенок — лис. Нет-нет, да, знаю. Круто, правда?

Скотт, закатив глаза, легонько шлепает Стайлза по голове трубкой.

— Дитон работает над этим, — говорит он, словно от этого Стайлзу должно стать легче.

Поворчав, Стайлз вытягивается перед телевизором и буравит Скотта тяжелым взглядом.

— Чувак, это совершенно точно было жестокое обращение с животным, — мрачно заявляет он. — Требую почесывание за ухом в качестве компенсации.

Скотт поднимает бровь, но все равно наклоняется к нему.

— Не-а! — Стайлз отстраняется, выбросив вперед лапу. — В исполнении твоей девушки, — уточняет он.

Скотт мрачно смотрит на Стайлза, а потом роняет на него подушку и уходит.


Когда обоняния касается аромат бекона, Стайлз пытается притвориться, будто порхающая возле окна бабочка его не отвлекает. Айзек тянет восхищенное: «Да!», перекрывающее добродушные подначки и смешки, которыми перебрасываются вокруг стола в кухне. Стайлз слышит, как на деревянную поверхность ставятся тарелки, а бекон продолжает шкворчать на плите.

Взвизгнув, Стайлз сваливается с подоконника и несется на кухню, вбегая в тот самый момент, когда Бойд начинает снимать бекон со сковороды. Он откладывает несколько кусочков в миску и сваливает остальные в большую тарелку.

Стайлз не может слишком расстраиваться из-за того, что приходится есть из стоящей на полу миски, когда та наполнена мясом. Он счастливо принимается жевать, угнездившись в ногах у Скотта, пока все остальные болтают. Слишком быстро ему остается только вылизывать с миски жир и последние кусочки, а при этом со стола над ним все еще доносится запах несъеденного бекона.

Стайлз потихоньку отползает от Скотта и обходит стол, пока не находит идеальный угол. Он медленно поднимает голову, выглядывая из-за края столешницы. Бекон лежит всего в паре дюймов от его носа — на пустой стороне стола, куда поставили всю еду. Стайлз открывает рот, вытягивает шею, чтобы схватить кусок, и застывает, почувствовав пристальный взгляд. Со все еще открытой пастью Стайлз переводит взгляд на другую сторону стола и видит Дерека, который смотрит на него, приподняв брови. Все остальные продолжают болтать.

Неуверенный, как расценить молчание Дерека, Стайлз осторожно продолжает начатое, постоянно поглядывая на него, хотя его пасть уже близка к ломтю бекона.

Дерек возвращается к чтению статьи в газете.

Стайлз празднует победу, пока засекшая этот маневр Лидия не отвешивает ему подзатыльник.





Зеркало никогда не лжет. Стайлз понял это по собственному горькому опыту, когда проходил через половое созревание. Зеркало рассказывает мерзкую правду — неважно, как больно это может быть, — в самых беспристрастных, выставленных напоказ деталях.

На данный момент зеркало говорит Стайлзу, что он на самом-то деле просто восхитителен.

И что он все еще лис.


Стайлз очень быстро понял, что быть мокрым и при этом покрытым мехом и близко не настолько весело, как быть сухим, несмотря на все попытки Лидии убедить его, что лисы любят воду. А еще он очень быстро понял, что все его друзья — мудаки, которым только дай возможность позабавиться, со всей своей волчьей силой швыряя бедного маленького лиса-человека в озеро во время всеобщего купания.

Вот почему Стайлз оказывается в доме один, пока все остальные бултыхаются в воде, вместо того чтобы искать способы привести его в порядок. Лидия была права, сказав, что они уже задействовали все возможные ресурсы и что чисто физически больше ничего особо сделать не могут, пока не появятся новости от Дитона или Питера. Они даже не могут вернуться домой, пока Стайлз снова не станет человеком, или родители точно начнут задавать вопросы. Ведьма пропала, захоронение тоже, и сколько ни пытайся до нее докричаться — это ее не вернет.

Стайлз все это понимает. Но от этого горечь никуда не исчезает.

Прокравшись к гостевой ванной, Стайлз просовывает нос в щель и открывает дверь. Лапы мягко касаются плиток на полу просторной комнаты, пока он обходит вокруг душа и идет к корзине для белья. Прыжок — и он уже внутри, сворачивается калачиком в гнезде из полотенец.

Это вроде как отвратительно, потому что все белье там грязное, но ведь это всего лишь полотенца, и они пахнут друзьями. И несмотря на то, что все его друзья — огромные засранцы, запах, будто он окружен ими, приносит ощущение защищенности, когда не к кому прижаться. Он винит во всем тонкую лисью натуру.

Лидия же просто обвиняет его, когда вытаскивает из фильтра для ворсинок клочки рыжей шерсти. Джексон сучится, что гостевая ванная теперь вечно пахнет лисьим духом, будто это не всецело его вина.

Фыркнув, Стайлз устраивает голову на лапах и утыкается носом в полотенце, пахнущее Скоттом. Корзину не так давно опустошали, так что ему удается устроиться с достаточным удобством, чтобы чувствовать себя спрятавшимся в своеобразной норе. Стайлз закрывает глаза, чтобы насладиться своим уединенным местечком.

Из сна его выдергивает звук включенного душа и брошенное на него полотенце. Оно пахнет как смесь Дерека, пота и озерной воды. Когда раздается щелчок закрывшейся двери душевой кабины, Стайлз четко понимает, что происходит. Проблема вечно пахнущей лисой ванной в том, что ванная вечно пахнет лисой, так что Дерек, должно быть, понятия не имеет, что Стайлз и в самом деле здесь.

Он не чертыхается, только неловко переворачивается, чтобы не задохнуться под полотенцем Дерека, и пытается не издать ни звука, который бы не заглушила льющаяся вода. Покуда он остается незамеченным, можно избежать неловкой для обоих ситуации.

В его плане обнаруживается роковая ошибка, как раз когда Стайлз начинает задумываться, чем это Дерек там так долго занимается. Его чувствительные уши улавливают заминку в дыхании Дерека. Сначала он думает, что ему показалось, или что вода слишком холодная. Когда Стайлз слышит еще один сорванный выдох, его второй мыслью становится, что идея о Дереке-любителе поплакать в душе, конечно, более чем разумна, но тот в последнее время был на удивление добродушен (со Стайлзом). А Стайлз знает, что Дерек совершенно не умеет скрывать, когда его что-то беспокоит.

Любопытство пересиливает потребность оставаться в укрытии, и Стайлз высовывает морду над краем корзины. Ему удается увидеть, что происходит в душе, прямо за стеклянной дверью: Дерек стоит спиной к нему, подставившись под струи. Когда Стайлз улавливает повторяющиеся движения правой руки Дерека, — с согнутым вполне определенным образом локтем, — ему хочется снова стать человеком, чтобы иметь возможность влепить себе по роже за то, что не додумался до вполне очевидного варианта. Он снова ныряет в корзину, ощущая, как все тело начинает гореть от смущения, а из-за шерсти это еще неудобнее. Вздохи продолжаются, все так же прерываясь, словно Дерек изо всех сил пытается быть тихим, но Стайлз слышит каждый сдавленный стон. Стайлз размышляет, не значит ли это, что обычно Дерек ведет себя громко, не сдерживает себя. Мысли разбредаются, потому что не сказать чтобы он не замечал глупую привлекательность Дерека, но возбуждаться в лисьем обличии… Стайлз никогда не хотел такое испытать, поэтому он пытается зарубить лишние мысли на корню. Это довольно сложно, когда полотенце все еще частично лежит на нем и пахнет Дереком.

Раздается сдавленный стон — все еще недостаточно громкий, чтобы быть услышанным хоть кем-то, кроме Стайлза. Он знает, что это неправильно, совершенно неправильно, но что бы там Дерек ни принялся делать, этого оказывается достаточно для того, чтобы из его груди начали вырываться эти полузадушенные стоны и судорожное дыхание — звуки, которые заставляют Стайлза вспомнить о старающихся для зрителей порнозвездах.

Но зрителей здесь, кроме Стайлза, нет, а Дерек и о нем-то понятия не имеет.

Снова подвинувшись, Стайлз поднимает голову достаточно высоко, чтобы выглянуть над самым краем корзины, и ему приходится сдержать собственный скулеж. Левой рукой Дерек скользит по заднице, и на этот раз у Стайлза идеальный вид на однообразные движения.

Стайлзу не приходится долго размышлять, чтобы сообразить, что делает пальцами Дерек.

Дерек стоит, расставив ноги, упругие мышцы бедер напряжены, пока он пытается найти правильный угол. Когда это получается, он издает звук, который будет преследовать Стайлза до конца жизни, а потом приподнимается на мыски, и все его тело вытягивается от удовольствия.

Крепко зажмурившись, Стайлз ныряет в корзину, поглубже зарывается в полотенца и пытается найти пахнущее Джексоном, чтобы сбалансировать образы и звуки.

Он не двигается, пока Дерек переживает оргазм; пока Дерек испускает удовлетворенный стон; пока Дерек, выйдя из душа, заматывается в полотенце; пока Дерек одевается и, блядь, напевая, приводит в порядок прическу после крышесносного оргазма. Стайлз не двигается, пока дверь ванной не открывается, пока не щелкает закрывшаяся дальше по коридору дверь в комнату Дерека. Вот тогда Стайлз выпрыгивает из корзины, рысью несется прочь из дома и бросается в прохладное озеро.

Стайлз не знает точно, то ли он пытается остудиться, то ли утопиться.


— Да что в тебя вселилось? — Эллисон смеется, вытирая его полотенцем. Он чувствует себя собакой, и если Эллисон продолжит вести себя, будто так и есть, он ее покусает.

Он обманывает самого себя. Эллисон — одна из немногих лучей света во всем этом аду и просто роскошно почесывает брюхо. Но это не мешает Стайлзу угрюмо на нее поглядывать.

Лицо Эллисон принимает деланное, преувеличенно стоическое выражение, и она, кивнув, продолжает подсушивать его шерсть. Лидия упоминает что-то насчет фена, и Стайлз клянется, что обязательно вступит в контакт с бешеными животными, только бы убить всех в этом доме.


— Чувак, что ты делаешь? — интересуется Скотт, настороженно наблюдая за отказывающимся отводить взгляд от потолка Стайлзом. Прямо над ними расположена хозяйская спальня, в которой отдыхают уже пожелавшие всем спокойной ночи Лидия и Джексон.

— Желаю Джексону физического ущерба, — прищурившись, кротко отвечает Стайлз. У него чешется нос. — Ничего такого жуткого типа пыток. Просто смерть или что-то вроде того.

— Не думаю, что это сработает.

— Знаешь, твой негатив не приветствуется и не нужен, спасибо, — парирует Стайлз и бормочет слово «засранец» так, чтобы Скотт точно услышал. В ответ он получает дружеское похлопывание по голове, от которого просто не успевает увернуться.

— Не переутомись, — смеется Скотт.

— Ха-ха. Да ты гребаный шутник, МакКолл.


В следующий раз Стайлз видит Дерека за кухонным столом. Дерек жует хлопья и читает одну из позаимствованных в местной библиотеке книг, которую быстро признали бесполезной. Стайлз подумывает слинять, развернуться или быстренько пробежать мимо, но Дерек, не поднимая взгляда, говорит: «Ты голоден?», и Стайлз вспоминает, что так за весь день и не поел.

— Меня уже тошнит от хлопьев, — кратко сообщает Стайлз, ощущая, будто каждый его волос застыл в напряжении. Дерек пожимает плечами и, не отрываясь от чтения, кладет в рот еще ложку.

— Так не ешь хлопья.

Изобразив небольшую лисью хмурость (он все еще не особо точно знает, как эмоции отображаются на его лице), Стайлз рискует подойти ближе. Он запрыгивает на стол, но остается возле противоположного края, изо всех сил пытаясь смотреть куда угодно, только не на руки Дерека.

— Хочу хот-дог, — заявляет он. Он думает — надеется, — что это звучит как требование, а не как нервное бормотание. Дерек, даже если что и заметил, изображает полное неведение. Он берет лежащий рядом с тарелкой карандаш, помечает в книге страницу, на которой завершил чтение, и, поднявшись, идет к холодильнику.

Стайлз не смотрит на его задницу, а еще он, определенно, не задумывается о том, как умудрился раньше не замечать, насколько идеально на Дереке сидят джинсы. Вместо этого он отвлекает себя тем, что прошествует до книги на Дерековой стороне стола. Она напечатана на непонятном Стайлзу языке — отличном от тех текстов, которые он видел во время совместных с Дереком исследований, — а еще в ней есть старые рисунки вещей, которые Стайлз едва ли может опознать. Он понимает, что это совершенно точно не одна из библиотечных книг.

— Где ты ее достал? — интересуется он, скребя лапой страницу. Ощущения совсем не те, какие могли бы дать человеческие руки — нижняя сторона лап должна быть твердой и достаточно сильной, чтобы спокойно переносить передвижение по каменистой местности, — но он и так может сказать, что бумага, как минимум, тоньше, чем средняя книжная страница.

Дерек захлопывает дверцу микроволновки, электронный писк и приглушенное гудение сигнализируют о том, что еда готовится. Стайлз слышит приближающиеся к столу шаги, но не отводит взгляда от книги, а потом чувствует, как Дерек наклоняется, почти прижимаясь к нему.

— Питер прислал. Подумал, что это может помочь.

Стайлз щурится на страницы, не размышляя о том, как Дерек может пахнуть так хорошо для кого-то, кто вечно бегает и крушит все вокруг.

— Что это за язык?

— Это диалект оборотничьего языка, — просто отвечает Дерек. Стайлз, широко распахнув глаза, поворачивает голову, чтобы уставиться на Дерека, который, в свою очередь, сверлит взглядом его, вызывающе приподняв бровь.

— Это так глупо, — все равно говорит Стайлз. — У оборотней нет собственного языка.

Раздается электронный писк, Дерек выпрямляется и идет к микроволновке. Поставив хот-доги на стол, он говорит:
— И как же, по-твоему, мы веками записывали вехи нашей истории, но при этом ни охотники, ни люди, ни что-либо еще так и не смогли ничего найти и понять?

Если уж совсем по-честному, Стайлз никогда особо не задумывался над тем, что у оборотней может быть свое собственное небольшое секретное сообщество и, наверняка, собственная история. Собственные мировоззрения и рассказы, которые нужно передавать из поколения в поколение, не подвергая возможному риску раскрытия каких-либо сведений. От этого само понятие «оборотничий язык» не звучит менее глупо, зато приобретает некий смысл.

— И все равно это глупо, — громко повторяет Стайлз. Его желудок начинает бурчать, как только Дерек приносит на стол еду. Он ставит тарелку на место рядом с собой, а не на пол, и Стайлз озадаченно хмыкает.

— Ты не животное на самом деле, — рявкает Дерек. — Забирайся на стул и ешь, как нормальное человеческое существо.

Стайлзу чудится, будто в этом заявлении может быть куда больше смысла, чем ему действительно хочется обдумывать на голодный желудок. Так что он просто спрыгивает со стола на стул и разворачивается лицом к еде.

— Хороший мальчик. — Дерек ухмыляется, и Стайлз отрывает кусок от хот-дога в самой — как он надеется — угрожающей манере.



Продолжение в комментариях